14 декабря родился русский поэт Семён Яковлевич Надсон (14.12.1862-19.01.1887).
Надсон Семен Яковлевич ( 14.12.1862 - 19.01.1887 ) - известный поэт, родился в Санкт Петербурге.; по отцу еврейского происхождения, мать - из русской дворянской семьи Мамонтовых. Отец - чиновник, человек даровитый и очень музыкальный, умер от психического расстройства, когда Надсону было 2 года. Оставшаяся без всяких средств к существованию, с двумя детьми, вдова его сначала жила экономкой и гувернанткой в Киеве, потом вышла вторично замуж. Этот брак был крайне несчастлив. В памяти поэта осталось неизгладимое впечатление от тяжелых семейных сцен, закончившихся самоубийством отчима, после чего мать Надсона, вместе с детьми, поселилась в Санкт Петербурге у брата, но вскоре умерла. Оставшийся на попечении дяди, с которым мало ладил, Надсон в 1872 г. был отдан пансионером во 2-ю военную гимназию (теперь 2 кадетский корп.), где окончил курс в 1879 г. Поступив в Павловское военное училище, он простудился на учении. Врачи констатировали начало чахотки, и его на казенный счет отправили в Тифлис, где он провел год. В 1882 г. Надсон выпущен подпоручиком в Каспийский полк, расположенный в Кронштадте. Это был лучший период его жизни, когда он впервые почувствовал некоторое довольство и отразил свое светлое настроение в одном из немногих, не отравленных тяжелым раздумьем, стихотворений: «Сбылося все, о чем за школьными стенами Мечтал я юношей, в грядущее смотря». Быстро растущая литературная известность, живой нрав, остроумный разговор, доброе сердце - все это располагало товарищей и знакомых к Надсону; его баловали и окружали всякого рода заботами и попечениями. Военная служба, тем не менее, очень тяготила Надсона, и он при первой возможности вышел в отставку (1884).
Много видел он хорошего за это время: популярность его все росла, вышедшее в 1885 г. собрание стихотворений быстро разошлось, потребовалось второе и третье, академия наук присудила ему Пушкинскую премию, иллюстрированные издания помещали его портреты, он получал множество сочувственных писем. Когда он в Киеве устроил вечер в пользу литературного фонда, его встретили бурной овацией, а после чтения вынесли на руках. Живя под Киевом и ища заработка, чтобы не нуждаться в помощи друзей и литературного фонда, Надсон стал писать литературные фельетоны в киевской газете "Заря".
Несколько месяцев он был секретарем редакции "Недели", но вскоре болезнь груди приняла такой печальный оборот, что друзья поэта, при помощи литературного фонда, отправили его сначала в Висбаден, а потом в Ниццу. Ни теплый климат, ни две мучительные операции туберкулезной фистулы ноги, которые ему сделали в Берне, не привели ни к чему, и летом 1885 г. друзья решили отвезти его назад в Россию. Медленно угасая, прожил Надсон еще около полутора лет сначала в Подольской губ., затем под Киевом и, наконец, в Ялте, где умер 19 января 1887 г. Его тело было перевезено в СПб.и похоронено на Волковом кладбище. Через несколько лет, на собранные по подписке деньги, над могилой Надсона поставлен памятник.
Надсон начал писать очень рано; уже в 1878 г. одно его стихотворение было напечатано в "Свете" Н.П. Вагнера; затем он помещал стихи в "Слове", "Устоях", "Мысли". В 1882 г. с ним пожелал познакомиться А.Н. Плещеев. Надсон считал его своим литературным крестным отцом - и, действительно, Плещеев чрезвычайно тепло отнесся к дебютанту и открыл ему дорогу в "Отечественные Записки". Помещенные здесь три стихотворения Надсона сразу обратили на него всеобщее внимание и возбудили большие надежды. С тех пор успех его стихотворений в публике все возрастал и интерес к ним не ослабевает до сих пор. В течение 10 лет собрание стихотворений Надсона выдержало 14 изданий и разошлось в количестве свыше 50 тыс. экземпляров. Право собственности на них, по завещанию Надсона, принадлежит литературному фонду, которому он, таким образом, сторицей заплатил за поддержку.
Небывалый успех Надсона, равного которому нет в истории русской поэзии (в таком количестве до истечения срока литературной собственности не расходились ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Кольцов, ни Некрасов), многие приписывали сначала сочувствию к несчастной судьбе безвременно погибшего поэта и как бы протесту против клеветы, отравившей ему последние дни жизни. Прошел, однако, ряд лет, невзгоды забыты, а успех стихотворений Надсона остается прежним. Нужно, значит, искать его объяснение в самих стихах Надсона, тем более, что авторитетная критика мало занималась ими, относясь к Надсону, большей частью, как к поэту второстепенному.
В Надсоне отразилось то переходное настроение, которым характеризуется и деятельность лучшего представителя литературного поколения конца 70-х и начала 80-х годов - Гаршина. Надсон - олицетворение Рябинина в известном рассказе Гаршина: "Художники". Подобно Рябинину, он восклицает: "Но молчать, когда вокруг звучат рыданья и когда так жадно рвешься их унять, под грозой борьбы и пред лицом страданья... Брат, я не хочу, я не могу молчать". Было время, когда "поэзия несла с собою неведомые чувства, гармонию небес и преданность мечте, и был закон ее - искусство для искусства и был завет ее - служенье красоте". Но "с первых же шагов с чела ее сорвали и растоптали в прах роскошные цветы - и темным облаком сомнений и печали покрылись девственно-прекрасные черты".
Однако, отказавшись от поэзии наслаждения и безмятежного созерцания, Надсон, подобно тому же гаршинскому Рябинину, не нашел своего назначения и в борьбе со злом. Он сам очень хорошо это сознает: "И посреди бойцов я не боец суровый, а только стонущий, усталый инвалид, смотрящий с завистью на их венец терновый". Далеко не соответствует, поэтому, ансамблю поэтической деятельности Надсона представление о нем как о поэте "гражданском" по преимуществу. "Гражданское" настроение Надсона, как и все вообще его настроения, было глубоко искренно, но оно только часть его творческих порывов и является как бы долгом совести, исполнением того, что он считал нравственной обязанностью каждого любящего родину человека и гражданина. По чисто литературным качествам своего таланта он тяготел к лирическим порывам, чуждым тенденции. Это видно и из многих мест его критических заметок и из преобладающего характера стихотворений, которые он оставлял в своем портфеле и которые напечатаны только после его смерти, и из того, что особенно хороши в художественном отношении те стихотворения, в которых он больше поэт, чем гражданин: "На кладбище", "В глуши", прелестный "Отрывок из письма к М.В. Ватсон", грациозная пьеска "Закралась в угол мой тайком", "Сбылося все", "Снова лунная ночь", "Я пригляделся к ней", "Нет, муза, не зови", "Весной", "Умерла моя муза" (последнее стихотворение - одна из трогательнейших пьес русской поэзии, достойная стать рядом с стихотворением Никитина "Вырыта заступом яма глубокая").

Уже в одном из ранних своих стихотворений, "Поэт", Надсон одновременно поклоняется двум идеалам поэзии - гражданскому и чисто художественному. В позднейших стихотворениях, рядом с призывом к борьбе, в его душе идет "мучительный спор" с сомнением в необходимости борьбы ("Чуть останусь один"); рядом с верой в конечное торжество добра ("Друг мой, брат мой", "Весенняя сказка") слагается горький вывод, "что в борьбе и смуте мирозданья цель одна - покой небытия" ("Грядущее"), царит "мгла безнадежности в измученной груди" ("Завеса сброшена") и крепнет сознание ничтожества усилий "пред льющейся века страдальческою кровью, пред вечным злом людским и вечною враждой" ("Я не щадил себя"). Наконец, иногда в душе поэта возникает коллизия с стремлением к личному счастью. В одном из популярнейших своих стихотворений Надсон с удивительной искренностью рассказал, как он "вчера еще рад был отречься от счастья" - но "сегодня весна, вся в цветах, и в его заглянула окно" и "безумно, мучительно хочется счастья, женской ласки, и слез, и любви без конца". Однако в этом отсутствии у Надсона прямолинейности нет ничего общего с неустойчивостью; его колебания, как и у Гаршина, объединены общим гуманным настроением, не холодным и надуманным, а глубоко органическим. Идеал Надсона - Христос: "Мой Бог - Бог страждущих, Бог, обагренный кровью, Бог-человек и брат с небесною душой, и пред страданием и чистою любовью склоняюсь я с моей горячею мольбою". Определение своей поэзии сам Надсон дал в стихотворении "Грезы": "Я плачу с плачущим, со страждущим страдаю и утомленному я руку подаю". В этих словах заключается и определение места, занимаемого Надсоном в истории русской поэзии. Родная дочь музы Некрасова, муза Надсона, имеет свои индивидуальные черты, которые и дороги нервному, надломленному поколению последних лет. Она более склонна к жалобам, чем к протесту, но зато и менее сурова. Не принадлежа к сильным и ярким художникам, Надсон обладает, тем не менее, серьезными поэтическими достоинствами. У него очень музыкальный, иногда образный стих, замечательно задушевный тон, а главное - он владеет большой сжатостью. Любимым изречением его было правило: "Чтобы словам было тесно, мыслям просторно". Ему удалось создать несколько очень метких поэтических формул, врезавшихся в память. Стихи - "Как мало прожито, как много пережито", "Пусть арфа сломана - аккорд еще рыдает", "Облетели цветы, догорели огни" - стали крылатыми и вошли в обиход речи. К сильным сторонам Надсона следует также причислить полное отсутствие искусственной приподнятости и риторичности. Поэзия Надсона ясна и доступна каждому среднему читателю - и может быть в этом даже главная тайна ее успеха. Критические опыты Надсона, собранные в книжке "Литерат. очерки" (СПб., 1888), не представляют ничего выдающегося. Ср. биографию Надсона при стихотворениях (составлена М.В. Ватсон); Арсеньев, "Критические этюды"; ст. Н.К. Михайловского в "Северном Вестнике" (1887), Ор. Миллера в "Русской Старине" (1888); "Сборник статей, посвященных памяти Н." (СПб., 1887); брошюру Н.А. Котляревского (М., 1890); книжку проф. Царевского (Казань, 1890).
Использован материал с сайта Litra.RU